Малевич о себе

К. С. Малевич. Главы из автобиографии художника.

Спер в шкафу целый фунт, пачку, было в ней пятьдесят четыре куска. Этот фунт обеспечивал армию в 54 человека. Если война будет продолжаться два и три дня, то я должен буду платить каждому по куску сахара в день. Готовилась война, делались луки из обручей, приготовленных для сахарных бочек, заготовлялись из очерета (речного тростника) стрелы со смольными головками. У каждого воина должно быть не меньше семидесяти стрел. Заводские тоже не дремали, готовились тоже. Под вечер, накануне войны, мы уже поодиночке подстреливали проходящих заводских мальчишек. Бой длился весь день, пока не вышибли заводских из-за забора, зайдя через склады дров в тыл. Кончилось тем, что моя стрела попала в глаз заводскому вождю, а его пролетела мимо меня. Мы в упор стреляли друг в друга.

Жаркое дело было. К вечеру дома скинули с меня брюки и пошло папино писание. Я терпел позор, хотя в душе был героем.

Деревня, как я говорил выше, занималась искусством (такого слова я не знал тогда). Вернее сказать, она делала такие вещи, которые мне сильно нравились. В этих-то вещах и была вся тайна моих симпатий к крестьянам. Я с большим волнением смотрел, как делают крестьяне росписи и помогал им вымазывать глиной полы хаты и делать узоры на печке. Крестьянки здорово изображали петухов, коников и цветы 5. Краски все были изготовлены на месте из разных глин и синьки. Пробовал я эту культуру перенести на печки у себя в доме, но ничего не выходило. Говорили, что я пачкаю печи. В ход шли заборы, стены сараев и т. п.

Вся жизнь крестьян меня увлекала сильно. Я решил, что никогда не буду жить и работать на заводах. И никогда не буду учиться. Я думал, что крестьяне живут хорошо, все имеют, что им не нужно никаких заводов и никакой грамоты. Они все для себя делают сами, вплоть до красок. Мед тоже у них есть, следовательно сахар можно и не варить. Один дед собирает много меду, целое лето сидя на пасеке цветущего сада и посматривая за пчелами. Пчелы были у каждого крестьянина, где только был дед. У каждого был сад, груши, ох, и груши были, а яблоки, сливы, вишни! Я любил вареники с вишнями и сметаной, с медом.

Я подражал всей жизни крестьян. Натирал чесноком корку хлеба, ел сало, держа пальцами, бегал босиком и не признавал ботинок. Крестьяне всегда мне казались чистыми и нарядными. Помнится мне свадьбы, на которых невеста и ее товарки были каким-то цветным узорчатым народом - в костюмах шерстяных цветных тканей, в лентах вплетенных в косы и головные уборы, в сафьяновых сапожках на медных и железных подковках, голенища расшиты узорами. Жених и его товарищи в серых бараньих шапках, в голубых штанах, вернее шароварах, на шитье которых шло не меньше шестнадцати аршин материи, белая вышитая рубашка и широкий красный шерстяной пояс.

Невеста ходила с товарками по всем улицам деревни с песней. Всякому встречному на улице делала низкие поклоны, три раза кланяясь.

Вот на этом фоне во мне развивались чувства к искусству, к художеству.

Все сахарные заводы в то время имели раз в год связь с Киевом. В городе Киеве ежегодно устраивалась большая ярмарка, на которую приезжали из всех стран купцы.

 5. О влиянии на творчество Малевича народного искусства Подола, а также библиографию о подольских крестьянских росписях см.: Найден, Горбачев. Весной 1928 года Малевич мог видеть в Ленинграде две выставки украинского народного творчества: выставку росписи украинских хат в ГИИИ (см.: Жизнь искусства. 1928. № 7. С. 13) и выставку «Искусство подольских украинцев (одежда, керамика, роспись стен и прочее)» (там же. № 12. С. 21).