Богдан-Малевич

История приобщения к...

 Год 1968. 3 декабря. Лёгкий морозец сковал время и придал ему красивую медлительность. В Москве выпал первый, настоящий, большой снег, район Измайлово укутан белым покрывалом, в три часа дня ещё светло и глаз невольно прищуривается от блестящих кристалликов. В воздухе чувствуется необыкновенная лёгкость и в то же время тяжесть замерших крупных снежинок медленно спускающихся от Творца к Матери. От вечности отделилось моё я, и устремилось к земному бытию, чтобы продолжить движение к гармонии. Я родился.
Меня назвали Русланом, в честь известного Пушкинского героя-богатыря. Но это имя не такое простое как считается поныне, корни его уходят в совершенно забытые времена, времена где историки теряют нить рассудительности и считают, что тогда жили только охотники и рыболовы. Но об этом сказочном времени полным жизни, волшебства и божественности вам лучше всего почитать: В.И.Даль, Ю.Д.Петухов, Ю.В.Мизун, Ю.Г.Мизун, В.Н.Дёмин и конечно же Александра Асова.
 В детстве беспредметность не вызывала во мне никакого желания быть к ней причастной. Лишь только родители недоумевали, что это за причудливые узоры рисует их сын? Замысловатые кружева рождались по наитию, вдруг, как бы снисходили и проявлялись на бумаги, походили на смесь Египетских с Мексиканскими. Бывали дни вернее вечера, когда эти листы с моими рисунками поднимались до потолка и парили как бы в невесомости, задевая люстру, танцевали в медленном танце сталкиваясь друг с другом, но когда кто-то заходил в эту комнату они тут же, молниеносно спускались и занимали свои прежние места.
 В юности беспредметность показала краешек себя и под спудом уже не лежала. Я узнал, что я родственник Казимира Севериновича, мой дедушка сын сестры Малевича, сиречь я внучатый племянник Казимиру. Но продолжал, но реже рисовать непонятое.
 Время шло, мрак говорил да, я ему нет, и границы непознанного растворялись в любопытстве зрителей – творцов. Один из них тот самый главный зиждитель дал мне понять, что я не одинок, и мысли мои о вечности не такие уж сумасшедшие, у всех они есть, но многие их не слышат. Затем мой дедушка Богданов Владимир Александрович, учит меня писать маслом, даёт ценные советы. Георгий приобщает к истине. Шемшук настаивает взглянуть на историю через призму славянского язычества. Малевич советует мне развиваться и закончить начатое им дело. Катехизис даёт мне некоторые ответы на мои ,казалось бы, нелепые вопросы. Род поддерживает. Рождаются стихи, картины, рассказы о вечности. Зерцало времени говорит мне, беги!